А османов м селимов партизаны крым. Исмаил гаспринский адына къырымтатар джумхуриет кутюпханеси

Партизанское движение в Крыму

Партизанское и подпольное движение на территории Крыма

Осенью 1941 года на территории Крыма развернулось движение Сопротивления, которое стало ответом на террор оккупантов. 23 октября решением областного комитета ВКП(б) был сформирован Центральный штаб партизанского движения в Крыму (ЦШПД), а командующим партизанским движением утвержден А.В. Мокроусов. Этот выбор не являлся случайным. В годы Гражданской войны Мокроусов уже руководил крымскими партизанами. Комиссаром ЦШПД стал С.В. Мартынов - секретарь Симферопольского городского комитета ВКП(б). Началось создание партизанских отрядов. Для удобства действий все отряды распределялись по партизанским районам. Всего было создано пять таких районов1. 30 октября 1941 года командующий партизанским движением Мокроусов издал свой первый приказ, в котором говорилось о развертывании боевой деятельности на коммуникациях врага2.

Несгибаемое мужество советских людей проявилось в борьбе с фашизмом в годы Великой Отечественной войны в Крыму. Героически сражались с немецко-фашистскими захватчиками крымские партизаны, проявив беззаветную преданность своей социалистической Родине.
Организаторами партизанской и подпольной борьбы были Крымский обком, горкомы и райкомы партии, которые, выполняя указание Центрального Комитета, проделали огромную работу по формированию партизанских отрядов и подпольных групп. К началу ноября 1941 г. на полуострове было создано 29 партизанских отрядов. Бюро Крымского обкома партии назначило командующим партизанским движением участника гражданской войны А. В. Мокроусова , комиссаром - секретаря Симферопольского горкома партии С. В. Мартынова . Партизанские отряды возглавили секретари горкомов и райкомов партии, партийные, советские и комсомольские работники 3. Ф. Амелинов, В. А. Болотова, В. Г. Еременко, И. Н. Казаков, Е. Д. Киселев, А. А. Литвиненко, Н. Д. Луговой, В. И. Никаноров, В. И. Филиппов, В. И. Черный; хозяйственные руководители М. А. Македонский, М. И. Чуб; командиры Красной Армии Д. И. Аверкин, Б. Б. Городовиков, Г. Л. Северский, Ф. И. Федоренко и другие.

Почти в полном составе остались во вражеском тылу Биюк-Онларский, Зуйский, Ичкинский, Карасубазарский, Старокрымский райкомы партии.
В ноябре 1941 г. в ряды партизан влились солдаты, командиры и политработники тех частей, которые, прикрывая отход советских войск к Севастополю, оказались в фашистском тылу. Это были, главным образом, бойцы и офицеры 184-й стрелковой и 48-й отдельной кавалерийской дивизий, частей морской пехоты.
Территория дислокации партизанских отрядов была разбита на пять районов. Начальниками их стали А. А. Сацюк (1-й район - старокрымские леса), И. Г. Генов (2-й район - зуйские и белогорские леса), Г. Л. Северский (3-й район - леса госзаповедника), И. М. Бортников (4-й район - окрестности Ялты), В. В. Красников (5-й район - окрестности Севастополя). Партизанские отряды базировались также в районе Керчи, в Аджимушкайских и Старокарантинских каменоломнях. Это был по существу 6-й район, который возглавил И. И. Пахомов. Общее руководство отрядами осуществлял штаб партизанского движения в Крыму во главе с А. В. Мокроусовым.
С первых дней оккупации крымские партизаны развернули активные боевые действия. Когда шли сражения под Севастополем и на Керченском полуострове, они оказывали всемерную помощь частям Красной Армии. Совершая диверсии на шоссейных и железных дорогах, нападая на вражеские гарнизоны, собирая разведывательные данные, приближали победу.
За первый период партизанской борьбы, который завершился с окончанием героической обороны Севастополя, отряды народных мстителей уничтожили свыше 12 тысяч солдат и офицеров противника.
Летом 1942 г., когда гитлеровцы полностью оккупировали Крым, положение партизан значительно осложнилось. Учитывая важное стратегическое значение полуострова, гитлеровское командование сосредоточило здесь крупные военные силы. Вражеские гарнизоны стояли почти в каждом населенном пункте. Активно сотрудничали с оккупантами в их неоднократных попытках
уничтожить партизанские отряды местные националистические элементы и прочие отщепенцы. Но и когда полуостров стал глубоким тылом, фашистам не удалось погасить пламя народной войны. Часть партизан по решению обкома партии была переброшена в города и села - в помощь подпольщикам. Оставшиеся в лесах продолжали подрывную работу на вражеских коммуникациях.
К осени 1943 г. количество бойцов в партизанских отрядах значительно возросло. В лес уходили жители сел, подпольщики, военнопленные, освобожденные патриотами из концлагерей. В этот, третий, период партизанского движения в крымских лесах насчитывалось 33 отряда, объединенных в 7 бригад. На 15 января 1944 года численность крымских партизан составляла 3733 человека: русских — 1944 (52%), крымских татар — 598 (16 %), украинцев — 348 (9%), грузин — 134 (3,6%), армян — 69 (1,8%).
На новом этапе борьбы против оккупантов, принимающей все более широкий размах, в Москве было принято решение о создании Крымского штаба партизанского движения.
Общее руководство деятельностью партизан и подпольщиков осуществлял областной подпольный центр, который с августа 1943 г. возглавлял секретарь Крымского обкома партии П. Р. Ямпольский. В ноябре он сообщал начальнику штаба партизанского движения первому секретарю обкома партии В. С. Булатову: "Противник оценивает партизанское движение в Крыму в данный период как третий фронт на Крымском полуострове... Пехота без танков, пушек, артиллерии и минометов против нас сейчас не идет..."
В этот период партизаны разгромили крупные вражеские гарнизоны в Зуе, в селах Сорокино, Цветочном, Генеральском, Монетном, Голубинке. Постоянно проводились боевые операции на железных дорогах. В ночь с 9 на 10 сентября 1943 г. диверсионные группы одновременно взорвали рельсы на нескольких участках, пустили под откос эшелон противника. В результате движение на железных дорогах Крыма прекратилось на пять суток.
Большую помощь крымским партизанам оказывали Военный совет Северо-Кавказского фронта и командование Отдельной Приморской армии. В лес регулярно доставлялись боеприпасы, продовольствие, медикаменты. На командные должности в отряды была направлена группа боевых командиров Красной Армии.
В начале 1944 г. в Крыму сформировались три партизанских соединения; Северное возглавил П. Р. Ямпольский, Южное - М. А. Македонский, Восточное - В. С. Кузнецов.
Зима и весна 1944 г.- период наиболее активных боевых действий крымских партизан. Всего в годы войны патриоты уничтожили и взяли в плен свыше 33 000 вражеских солдат и офицеров, уничтожили 79 воинских эшелонов, 2 бронепоезда, десятки складов горючего и боеприпасов, взорвали 3 железнодорожных моста, захватили немало трофеев.
Во время подготовки Крымской наступательной операции, отряды Северного соединения контролировали продвижение противника по дорогам Симферополь - Алушта и Симферополь - Белогорск. Южное соединение действовало в районе Ялты, на шоссе Симферополь - Бахчисарай - Севастополь. А в апрельские дни 1944 г. партизаны вместе с советскими войсками принимали участие в освобождении Симферополя, Ялты, Бахчисарая, Белогорска, Зуи и других населенных пунктов полуострова.
С самого начала немецкой оккупации Крыма, осенью 1941 года многие жители Симеиза ушли в горы и стали участниками Ялтинского партизанского отряда. Осенью 1942 года несколько высадок на берег совершили моряки Черноморского флота. Много жителей посёлка погибло от рук оккупантов, которые практиковали расправы с мирным населением в ответ на вылазки партизан. Красная Армия освободила Симеиз 16 апреля 1944 года. В мае 1943 года в Симеизе была организована подпольная патриотическая группа во главе с Г С. Леоненко. В ее состав входили В. М. Девишева, Л. А. Ермаков и другие {Крымский облпартархив, ф. 1, оп. 24, д. 375, лл. 61, 62.}. Они доставляли газету «Красный Крым», партизанские листовки и распространяли их среди населения. Раздобыв радиоприемник, патриоты принимали сводки Совинформбюро, переписывали их. От подпольщиков жители поселка узнавали о положении на фронтах Великой Отечественной войны. Участники подполья поддерживали тесные связи с партизанами, выполняли их задания вплоть до прихода Красной Армии.
Освобождение от фашистского рабства принесла трудящимся Крыма весна 1944 года. 16 апреля в Симеиз вступили войска 16-го стрелкового корпуса Отдельной Приморской армии под командованием генерал-майора К. И. Провалова и 26-й мотострелковой бригады 19-го танкового корпуса под командованием полковника А. П. Храповицкого. Стремительное наступление советских войск и согласованные действия партизан, лишили врага возможности полностью разрушить селение. На главном проспекте Симеиза, где население встречало воинов-освободителей, были вывешены красные знамена, спасенные пионером Л. Ермаковым (сейчас Л. А. Ермаков работает врачом в Симеизе ).Среди многих жителей Симеиза, которые отважно сражались с ненавистным врагом на фронте, артиллерист гвардии сержант Н. Т. Васильченко удостоен звания Героя Советского Союза. Боевой путь прошел ученый- астроном Симеиза И. Г. Моисеев. Он мужественно сражался против врага в партизанских отрядах Украины, Белоруссии, Молдавии, участвовал в Словацком восстании 1944 года, боролся за освобождение Чехословакии. В ноябре 1967 года в центре поселка установлен памятник 15 симеизцам, погибшим в Великой Отечественной войны. Немалый вклад внесли в борьбу с гитлеровскими оккупантами подпольщики. Они вели политико-пропагандистскую работу среди населения. Совершали диверсии, передавали партизанам и командованию Красной Армии разведывательные данные о расположении и действиях войск противника.
С октября по декабрь 1941 г. деятельностью подпольно-патриотических групп руководил созданный по решению бюро Крымского обкома подпольный центр во главе с И. А. Козловым , опытным конспиратором, членом партии с 1905 г.
Подпольный центр находился в Керчи; после освобождения города десантными частями в начале 1942 г. он был легализован. В апреле 1942 г. уполномоченным по подпольным делам Крымского обкома партии назначили И. Г. Генова, а в октябре 1942 г. был создан областной подпольный партийный центр, в состав которого вошли И. Г. Генов и Н. Д. Луговой. С августа 1943 г. работу подпольно-патриотических групп организовывал и направлял подпольный партийный центр во главе с П. Р. Ямпольским. В состав его входили Е. П. Степанов, Е. П. Колодяжный, Н. Д. Луговой и другие. Всего 220 подпольных организаций действовало в Крыму в период временной оккупации. В их рядах насчитывалось свыше 2500 человек.
Родина высоко оценила подвиги крымских партизан и подпольщиков. 13 апреля был освобожден Симферополь . После освобождения всего Крыма представитель Ставки Верховного Главнокомандующего, маршал Василевский подписал представление на присвоение звания Героя Советского Союза самым прославленным партизанским командирам: А. Вахтину, Н. Дементьеву, Г. Грузинову, В. Кузнецову, М. Македонскому, Ф. Федоренко. Свыше 3000 патриотов удостоены правительственных наград. Орденом Ленина награждены А. А. Волошинова, Н. М. Листовничая, А. Ф. Зябрев, В. К. Ефремов, П. Д. Сильников, Н. И. Терещенко (все посмертно), В. И. Бабий, А. Н. Косухим, В. И. Никаноров, Г. Л. Северский, М. И. Чуб и другие. Руководитель Севастопольской подпольной организации В. Д. Ревякин посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.
Бедин Иван Степанович , За участие в партизанском движении в Крыму награжден орденом Красного знамени, медалями «Партизану Отечественной войны», «За оборону Севастополя». Мотяхин Иван Ермолаевич. За участие в партизанском движении в Крыму награжден Орденом Красного Знамени. Орденом Красной Звезды: Барыбкина Феодора Евдокимовна, Гришко Михаил Давидович, Леонова Галина Ивановна, Леонов Федор Константинович, Пшеничный Дмитрий Михайлович, Подточилина Лидия Андреевна, Жигарев Владимир Семенович, Ярмола Евгений Петрович, Тютерев Кузьма Романович.
Чуб Михаил Ильич, командир партизанского отряда. За участие в партизанском движении в Крыму награжден Орденом Ленина. Тютерев Кузьма Романович. За участие в партизанском движении в Крыму награжден медалью «Партизану Отечественной войны» II степени, орденом «Знак Почета» в сентябре 1943 г. и орденом Крсной Звезды в июле 1944 г.
Последнее награждение было произведено приказом начальника Белорусского штаба партизанского движения № 435 уже 25.07.46. В соответствии с этим, приказом медалью «Партизану Отечественной войны», было награждено еще сто сорок пять бывших крымских партизан
Работая с архивными документами, автор выявил своеобразную «партизанскую гвардию»: тридцать семь человек, которые имели по четыре правительственные награды. Даже при беглом изучении списка бросается в глаза, что в нем нет таких легендарных личностей как Федоренко, Сермуль, Кадыев, Муратов…
Объясняется это тем, что двое первых ушли на фронт, двое других оказались в депортации и потому последующие награждения их уже не коснулись.
Учитывая тот факт, что медаль «За оборону Севастополя» по своему статусу вручается не за
проявление личного мужества, а всему составу частей армии, авиации и флота, принимавшему участие в обороне города. Медаль «Партизану Отечественной войны» де-факто тоже приобрела аналогичный статус, можно сделать грустный вывод о том, что пятьдесят шесть лучших из лучших крымских партизан, тех, кто прошел всю эпопею с ноября 1941 по апрель 1944 были награждены всего лишь одной или двумя боевыми наградами каждый. Из этой славной когорты сегодня жив только один из них - бывший командир 6-го партизанского отряда Южного соединения Николай Дементьев, представленный к званию героя Советского Союза и незаслуженно его не получивший. Хочется верить, что награды все же найдут своих героев.

Памятник Ялтинским партизанам установлен на Ай-Петри
Братская могила партизан ялтинского отряда, погибших в бою с немцами 13 декабря 1941 года.
Надпись на памятнике гласит: "Народным мстителям-партизанам Крыма отдавшим жизнь в борьбе с фашистскими захватчиками в Великую Отечественную войну 1941-1945 г.г."
Памятник партизанам и подпольщикам Крыма
9 мая 1978 г. в Симферополе на улице Киевской, перед зданием кинотеатра "Мир", был открыт памятник партизанам и подпольщикам Крыма (авторы - скульптор Н. Д. Солощенко, архитектор Е. В. Попов). На высоком постаменте - скульптурная композиция, изображающая двух патриотов. Один из них ранен, но, поддерживаемый товарищем по оружию, остается в строю. Памятник символизирует несгибаемое мужество советских людей, проявленное ими в борьбе с фашизмом, их преданность своей социалистической Родине.

Памятник партизанам в Старом Крыму был сооружён в 1961 году.

На гранях укреплены мемориальные доски из белого мрамора в виде щитов, надпись: «Апрель 1944 г. Ваши имена будут вечно жить в сердцах советских людей!»В сквере похоронены старокрымские подпольщики и партизаны, погибшие накануне освобождения Старого Крыма, и перезахоронены погибшие на горе Бурус.
Живут в памяти людей имена командира партизанской группы, бывшего учителя математики старокрымской средней школы, коммуниста Н. И. Холода, юных патриотов, вчерашних школьников. Старокрымский отряд открыл свой боевой счет осенью 1941 г.В конце октября 1943 г. в партизанский лес почти в полном составе ушла молодежная подпольная группа. Возглавлял ее Георгий (Юрий) Стоянов.Юные подпольщики - бесстрашные, дерзкие, неуловимые - пробирались к местам расположения вражеских частей; они не пропускали ни одного транспортного обоза, смотрели, считали, запоминали. А потом в партизанский лес доставляли ценные разведданные. В партизанском лесу юные подпольщики составили боевое ядро комсомольско-молодежного отряда имени ленинского комсомола. Командиром его был молодой офицер Красной Армии А. А. Вахтин . В январе 1944 г. смертью героя пал в бою на горе Бурус любимец отряда Юра Стоянов, в марте - апреле гитлеровцы схватили и убили в застенках И. И. Давыдова, братьев Митю и Толю Стояновых.
День партизан и подпольщиков — памятная дата в России, которая отмечается 29 июня , начиная с 2010 года. День партизан и подпольщиков будет отмечаться проведением памятных мероприятий.
Установлен Государственной думой России в марте 2009 года по инициативе и ЦК ВКП(б) партийным, советским, профсоюзным и комсомольским организациям создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с немецкими войсками .
Медаль «Партизану Великой Отечественной войны» учреждена . Автор рисунка медали — художник Н. И. Москалёв, рисунок взят из неосуществлённого проекта медали «25 лет Советской Армии».
Как известно из исторических документов, действия партизан и работа подпольщиков сыграли огромное значение в успешном исходе Великой Отечественной войны. В тылу врага действовали, в общей сложности, более одного миллиона партизан — мужчин, женщин и детей. В настоящее время многие документы, рассказывающие об истинном подвиге партизан и подпольщиков в годы войны, еще хранятся в государственных архивах под грифом «Совершенно секретно». Возможно, введение этой «военной» памятной даты послужит поводом к исследованиям и открытию неизвестных страниц партизанской славы. И несомненно то, что учреждение Дня партизан и подпольщиков стало данью глубокого уважения к жизням и подвигу людей, благодаря которым в 1945 году была освобождена Родина. В этот День по всей стране проходит множество памятных мероприятий с возложением цветов к памятникам погибшим в годы Великой Отечественной войны и другим мемориалам. Также чествуют ныне живущих ветеранов, партизан и подпольщиков, действовавших в тылу врага.

Большую Ялту освободили от фашистских захватчиков 16 апреля 1944 года. Партизаны и подпольщики, все они - юные и взрослые, врачи и рабочие, хрупкие девушки и сильные мужчины - закрыли собою каждого из нас, подарили нам мир и светлое небо над головой.

Источники
1. Брошеван В.М. Крымский штаб партизанского движения, 2001. - 101 c. 2. ГААРК. - Ф.151, оп.1, д.197, Л. 28. 3. Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага. Симферополь: Эльинью, 2004. 4. Арунян Л.Е.- учитель истории и права Симеизского УВК.

Крым. Бекир Османов. Дважды был представлен как партизан-разведчик к ордену Ленина...

Столетию Сеитбекира Османова посвящается
Слева направо: Джеппар Акимов, Бекир Османов (зачинатели Национаьного Движения крымских татар), Митрофан Зинченко (бывший командир Севастопольского партизанского отряда)

Сеитбекир Османогълу - Османов Бекир Османович - труженик и воин, мыслитель и творец. Пока жив наш народ, имя его - бессмертно. О нем наш рассказ. Рассказываем мы - живые и ушедшие из жизни. Говорит память. Звучат нетленные строки.

Бекир Османов родился 22 марта 1911 г. в д. Буюк-Озенбаш, расположенной у истоков реки Бельбек. Его отец - Осман эфенди - преподаватель Озенбашского медресе, один из просвещеннейших в Крыму людей того времени и прогрессивных людей. Во всяком случае, Осман эфенди сам считал себя обладающим одним из самых значительных состояний в Крыму - научной библиотеки на восточных языках, переданной женой в дар Бахчисарайскому музею в 1920-х годах.

Осман эфенди умер в 1915 году. Мать - Хани апте - обучала в Озенбаше девочек. В семье было 11 детей, но к моменту революции в живых осталось четверо братьев: Юсуф, Муслим, Сеитумер и Бекир, и сестра, умершая, однако, в день свадьбы. Семья жила за счет тяжелого крестьянского труда, не имея других доходов. Уже в 7 лет Бекир с братьями выжигал уголь и сам возил его в Ялту, меняя его на муку у тамошних кондитеров-греков. Однажды уголь на мажаре загорелся. Семилетний мальчик не растерялся, погнал лошадь до ручья, где залил уголь…

Ю.Б.Османов, «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Старший брат Бекира Османовича Сеитумер (1907 г.) проживавший в Ташкенте, к сказанному выше добавлял: «Сеитбекир (так назвали его отец и мать) был тихим, спокойным, любознательным мальчиком. Детские годы его, как и всех нас, были трудными. После смерти отца мать осталась с кучей детей. Нас - детей было пять человек (четверо ребят и одна девчушка). Старшему - Юсуфу было 16 лет, Муслиму - 14 лет, а Сеитбекиру всего 6 лет. Земля у нас была. Мы имели корову, лошадь, и одноконную арбу. Мать управлялась домом и огородом, обеспечивая семью овощами. Мы все дружно работали, но этого было недостаточно. Семья постоянно испытывала нужду. Сеитбекир помогал матери по дому и на огороде. Он рано научился готовить еду и всю жизнь охотно и с умением занимался этим. Даже, когда бывал у нас в гостях и замечал, что идет приготовление чебуреков, он обязательно принимал участие…

В детские годы (в возрасте 6 - 7 лет) Бекир перенес тяжелое заболевание - оспу. Высокая температура сохранялась долго. Он горел и бредил. Мы не надеялись, что он выздоровеет.

У Сеитбекира постоянно ощущалась тяга к учебе. И решением всей семьи я его повел через Яйлу в Ялту, в сельхозшколу Чаир. В школе Чаир нас встретил представитель Минпроса Крыма Абдулла Куркчи - известный тогда (1925 г.) организатор просвещения крымских татар. Я объяснил ему цель нашего появления в школе. Абдула ага побеседовав с братом, ответил буквально следующее: «Можете считать, что Сеитбекир принят в сельхозшколу Чаир и будет обеспечен всем необходимым. Вы можете спокойно возвратиться домой и Буюк-Озенбаш»… Потом был Табаководческий техникум в Ялте и сельхозинституте в Симферополе. Все это было возможным только благодаря государственности крымских татар - Крымской АССР»

Из письма Сейтумера Османова в «Арекет»

Продолжает Ю.Османов рассказ об отце: «На первом курсе сельхозинститута первый арест с версией «турецкий шпион» - готовилась расправа над братом Муслимом - замнаркомом просвещения Крымской АССР. Для этого и предназначался этот подлый спектакль, который, однако, провалился в течение нескольких часов - арестованный в час ночи Османов Б. уже в пять утра был выпущен - помогла молниеносно сработавшая мысль, железная воля, решительность и полное хладнокровие. Второй «экзамен» наступил в 1937 году - суд за «контрреволюционную деятельность», выразившуюся по определению директора Топлинской селекционной станции, где Османов и его жена работали после института, в том, что Османов в научном отчете сделал вывод о непригодности теории Т. Лысенко о «стадийности» к многолетним культурам. Верховный суд Крымской АССР отверг доводы обвинения, определив, что научные споры в суде не решаются…

Несколько ранее Бекир Османов встретил ту, которая стала матерью его детей и прошла с ним по дороге жизни, разделив и радости и беды - Марию Владимировну Гущинскую. Об этом вспоминает старший брат Сеитумер: «В 1935 году Бекир женился на сокурснице - Марии, будучи еще студентом. Их скромная свадебная вечеринка состоялась в домике на окраине Симферополя. Кроме меня (аспиранта из Ленинграда) и брата Муслима (тогда замминпроса Крыма) были мать и брат невесты и несколько человек студентов - их товарищей. Подготовили все и обслуживали гостей жених и невеста. Людей было мало, но веселья и радости много. Так поженились Бекир и Мария на всю жизнь.

Не забывал Бекир Османов родное село. В Озенбаше приходилось бывать редко. В доме никто не жил: мать умерла, братья разъехались, куда позвала жизнь. Оставались сельчане, которые часто нуждались в помощи грамотного и смелого помощника - то опротестовать незаконную конфискацию то, напротив, записать очередную сказку местного фольклориста Софу. Впрочем, сказки нередко сочинял сам Бекир. Некоторые сказки, занимавшие слушанием два-три вечера, он рассказывал много лет спустя в узбекистанской высылке. Кстати, во время учебы в институте он играл студенческом театре, для которого писал пьесы, печатавшиеся студентами на гектографе, получая, естественно, визу Крылита.

Ю.Османов «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Перед началом войны в семье Османовых было двое детей, старшая, Тамила и младший Юрий, родившийся накануне Великой Отечественной войны - 1.04.1941 г.

До начала войны оставалось чуть больше месяца. Как писал о том времени Юрий Бекирович: «На районном совещании в мае по вопросам подготовки техники, он (Бекир Османов - прим. «Арекета») потребовал форсировать темпы, заявив, мы должны быть готовы немедленно снять урожай каждой культуры, как бы наши поля не превратились скоро в поля войны!».

Кто вам сказал эту чушь?! - кричал после совещания белый от гнева районный чекист. «Трезвый анализ» - был ответ. «Но кто позволил!» взорвался тот. «Ответственность», - был ответ.

Он сразу пошел на открывшиеся курсы боевой подготовки и выучился метко бить из нагана и точно «укладывать» гранаты. Это очень пригодилось в партизанах: во всех операциях первый удар противотанковой гранатой по мотору всегда доверяли ему. Меткости стрельбы помогало острое зрение: он видел дым сигареты на фоне зеленой листвы на расстоянии более километра. Он знал, что в армию его не возьмут - «косое сердце», частые приступы. После стычки с районным чекистом в истребительный батальон его тоже не взяли.

В момент передислокации истребительного батальона в лес (кстати, грубейшая ошибка организации движения, так как истребат - воинское формирование нельзя было приказом переводить в добровольное - партизанский отряд, куда идут по зову сердца, внутренне созрев для такого ответственного шага) Османов Б., во-первых, вступил в кандидаты в партию, во-вторых, у комиссара истребата Нежмединова он потребовал отдать ему, Османову, приказ: «доставить в лес рацию». «Зачем?» -спросил комиссар. - «Затем, что Вы наверняка об этом не позаботились, а в условиях катастрофического отступления войск и при отсутствии информации из Москвы среди людей, если не начнется паника, то будет подавлен боевой дух». - «Но, где Вы возьмете рацию?» - «Это Вас не должно интересовать» - Но дислокация отряда военная тайна!» «Ну и оставьте ее при себе, за невыполнение приказа я буду нести ответственность». - «Считайте, что Вы получили приказ».

Демонтировав Албатский радиоузел (истребовав для этого по телефону санкцию растерявшегося секретаря райкома т. Черного) Османов доставил в лес рацию, аккумулятор, генератор, приемники и, если не ошибаюсь, в эти дни партизаны уже слушали информацию о боях под Ельней.

Османов Бекир сражался в Куйбышевском партизанском отряде, который был разгромлен немцами в середине ноября 1941г. Затем партизанская деятельность Б.Османова проходила, главным образом, в составе Севастопольского отряда. Как вспоминал Юрий Бекирович, отец описал гибель Куйбышевского отряда в очерке по просьбе генерала Сабурова в 1957 году, а также в устном рассказе, «случайно записанном на магнитофонную ленту в 1973 г.» Далее сын продолжает об отце «затем сражался в Акмечетском и Севастопольском отрядах. Разведчиком. Выполнял разведку по заданиям Крымского штаба и ЦШПД в Москве. Одним из семи заданий Москвы была упомянута «морская операция» (впервые о ней упомянуто в книге А.Басова «Крым в годы ВОВ») - долгие годы о ней не могли найти документов, и не могло быть воспоминаний - вся разработка и проведение операции была произведена самим Османовым. Другая крупная операция такого рода - нападение на немецкую колонну, движущуюся к Севастополю. В полутора десятках точек - также описана Османовым в упомянутом очерке.

Вспоминает старший брат Сеитумер - сам участник партизанского движения в Крыму: «В 1941 г. и 1942 г. имя партизана Сеитбекира было широко известно. Немцы организовали охоту за ним. Но Сеитбекир оказался неуловимым. Чудо неуловимости Сеитбекира очень простое. Бекир хорошо знал местность - горы и леса Южного Крыма. Кроме того, Бекира хорошо знало местное население, которое поддерживало его. Он жил и действовал среди своих, отстаивал их интересы. Как пример, в начале января 1942 года мы встретились с Сеитбекиром в доме Бараш Джелила в центре Буюк-Озенбаша. В 15-20 местах от этого дома находились немецкие и румынские солдаты. Мы же спокойно беседовали примерно с середины ночи до рассвета».

Подробнее о «морской операции» продолжит рассказ Ю.Османов:
«В октябре 1942г. Бекир Османов, проведя глубокую разведку, по разработанному им маршруту вывел группу (около ста человек партийно-советского актива, находившегося в партизанах) к морю. Операция эта несколько раз срывалась, за что по законам войны вина была возложена на разведчика. Инициатива еще одной попытки (хотя все держалось в строжайшем секрете) принадлежала Османову. При выходе на место, совпавшим с моментом подхода катеров, противник обнаружил операцию, открыв шквальный огонь из всех огневых точек. Однако, группа предусмотрительно была размещена в «мертвой зоне». Нервное напряжение было столь велико, что командир группы (его полномочия начинались с момента размещения на катерах) Х.Чусси с криком «все пропало» бросился бежать. За ним, однако, последовал только комиссар. Остальные панике не поддались и не нарушили режима операции. Бежавшим дали возможность вернуться и присоединиться к посадке.

Место «морской операции» долгие десятилетия оставалось тайной: эвакуируемые, в т.ч. Чусси, просто не были уведомлены ни о месте, ни о маршруте. Командир партизанского движения Северский в 1957 году очень просил отца описать операцию и нанести на карту, показать на месте, однако отец не нашел тогда уместным сделать это. Поэтому Северский изложил операцию по своей (литературной) легенде, приписав ее проведение матросу ЧФ, которому, по его словам, присвоили звание Героя Советского Союза. Подобные операции действительно так отмечаются (например - спасение штаба Югославского освободительного движения советскими летчиками). А.В.Басов в своей исторической фальсификации «Крым в ВОВ» (М.1987, с.216) опираясь на архив ЦВМА, восстановил место и время посадки на катера (мыс Кикенеиз, 7 октября 1942 г.), утаив и исказив то, кем операция была проведена. Кстати, снаряды переворачивали шлюпки, часть партизан утонула. Семеро, в том числе Османов, выплыв на берег, не дождались возвращения шлюпок - задержка (отхода) катеров могла закончиться гибелью операции. Османов Бекир вывел партизан снова в лес, заодно вывел попавшую в «мышеловку» группу майора Агеева (порядка 40 чел.)».

Согласно справке № 9Б-618 от 06.05.1981г. из партархива Крымского обкома КПУ «Османов Бекир Османович, 1911г. рождения, с 1 ноября 1941г. числится политруком группы Севастопольского отряда партизан Крыма. 26 октября 1942 года эвакуирован в г.Сочи по болезни».

Сын так пишет о завершении партизанской деятельности Бекира Османовича: «Подорвавшись на мине, в тяжелом состоянии, на самолете Османов был вывезен на Большую землю, долгое время лежал в госпитале, в Сухуми. Левая рука висела плетью - осколок сидел в нерве. В период восстановления был направлен в Агдамский район АзССР к эвакуированной туда семье, затем - в Краснодар, где размещался Крымский обком ВКП (б). При освобождении Крыма был назначен первым замнаркома земледелия и успел составить план 20-летнего восстановления и развития сельского хозяйства Крыма».

Попытки дискредитировать и репрессировать Бекира Османова предпринимались и в период войны. «Еще в партизанском лесу несколько раз издавались секретные приказы о его ликвидации. В лживой, провокационной книге И.Вергасова «В горах Таврии» он изображен немецким шпионом и расстрелян. (Вопрос обсуждался в ЦК КПСС в 1957 г., книга переделана».

Из письма члену Политбюро секретарю ЦК КПСС Лигачеву Е.К. и председателю Госкомиссии А.А.Громыко, направленного 12.08.198 7г. детьми Бекира Османова: Юрием, Тамилой и Артемом.

Подробнее об этом же вспоминал (со слов отца) Юрий Османов:
«За период нахождения в лесу трижды отдавался секретный приказ о расстреле Османова Б.О.

Один раз Калашникову - командиру Акмечетского отряда, который не смог (не захотел выполнить) этот приказ, ибо отряд неминуемо попадал в ловушку и рисковал погибнуть. В такой ситуации Калашников, видимо становился нежелательным свидетелем. По излюбленной тогда схеме он был направлен на работу в «подполье» в свой поселок, где он до войны был партийным работником, известен каждому ребенку как партизан гражданской войны; был моментально схвачен и повешен.

По второму приказу он должен был быть расстрелян в ходе «морской операции». Выполнить приказ не удалось по той же причине. Отдавшие приказ плохо себе представляли, видимо, невозможность проведения операции без разведчика до самого последнего момента - посадки на катера.

Третий приказ был отдан Митрофану Никитичу Зинченко, командиру Севастопольского партизанского отряда, который отказался его выполнить и предупредил, что будет убит каждый, кто попытается такой приказ выполнить. В отместку Зинченко был направлен на операцию, в которой он, по мысли заказчиков, должен был погибнуть - в Румынию».

Вспоминая о младшем брате, Сейтумер Османович подчеркивал:
«Он был легендарным разведчиком, политическим деятелем, тесно связанным с местным населением временно оккупированных местностей, проводил среди соотечественников доходчивую антифашистскую агитацию. Он умел убеждать людей, пользовался помощью и всесторонней поддержкой местного населения. То, что делал Бекир Османович, много больше, чем делали иные командиры и комиссары, присланные с Большой земли. Включившись в партизанское движение, он не проходил до этого фильтр НКВД. Я это хорошо знаю».

18 мая 1944 года вместе с народом Бекир Османов был загнан в скотские эшелоны и прибыл к месту высылки в колхоз «Пахта учун кураш». Позже добился перевода туда, где находилась семья - в совхоз под Ферганой. С первого момента и до последнего вздоха он включился во всенародное сопротивление произволу - в борьбу за организованное (т.е. государственное) возвращение народа в Крым с компактным расселением в местах исторического проживания, за восстановление Крымской АССР. Он подвергался яростной и злобной травле со стороны лжевластия под разными предлогами: очередным «уголовным», хозяйственным делом или политическим фарсом. Но все дела проваливались ввиду его кристальной честности и высокому умению хозяйствовать, а также высокого политического уровня национального движения.

Вспоминает Сейтумер Османов: «Сортоиспытательный участок в Узбекистане, где работал Б.Османов, подчинялся Минсельхозу СССР. Результаты работы Бекира Османовича были превосходные, поэтому власти Узбекистана не могли снять его с работы. Не смогли и лишить участок воды, ибо существовал государственный лимит. Это обстоятельство позволило Бекиру Османовичу, участвуя в национальном движении, сохранить работу». Бекир ага был высококлассным агрономом широкого профиля: табаковод, овощевод, виноградарь и винодел, специалист по плодово-ягодным культурам. На участке он создал и оснастил лабораторию по виноделию. Один из примеров: приказом Минсельхоза СССР от 17.08.1976г. (когда Османов Б. жил уже в с. Дмитрово Симферопольского района) он был признан автором сортов груш «Таврическая», «Золотистая», «Отечественная» и «Десертная» с выдачей авторских свидетельств».

«С 1961 по 1975гг. он являлся начальником Госсортоучастка - научного хозяйства, полностью экономически самостоятельного на арендуемых у колхоза 62 га земли и действовавшего в существующей системе экономических отношений в равных условиях кредитования, снабжения и пр. Показателен хотя бы только персиковый сад. За 15 лет хозяйствования, начиная с полного «нуля» (участок организовался на выжженной каменистой пустыне). Этот сад дал 94 урожая колхозных садов Ферганской долины в пересчете на гектар. При этом надо учитывать, что ГСУ не был товарным хозяйством - это было научное учреждение, которое по итогам научной работы неизменно занимало первое место среди ГСУ зоны галечников страны. Следует сказать, что работать приходилось в условиях жесткого нажима административно-командной системы».

Ю. Османов. «Османов Бекир Османович. Некоторые данные к биографии»

Бекир Османов был глубоко безразличен к наградам, почестям и «побрякушкам», был чужд тщеславия. Забегая вперед, приведем лишь один пример. Рассказывает Кемал Куку, который последний раз встречался с Бекиром Османовичем в августе 1978 г. в Крыму в с. Дмитрово:

«С супругой и сынишкой мы специально заехали к Бекир ага будучи в Крыму. Говорили, конечно же, в основном о положении народа и проблемах, стоявших перед национальным движением. Бекир ага сказал мне: «Эти псы (имея ввиду карательные органы) не оставляют меня в покое. Не так давно вызывали в КГБ и сказали, что нашлись мои награды, предложили мне забрать их. «Далее Бекир Османович рассказал, как ответил им: «С каких это пор КГБ вручает награды участникам войны. До сих пор, как мне известно, это компетенция военкоматов. Для чего вы позвали меня? Чтобы я взял награды из Ваших рук? Легко вы хотели меня разменять!» После того он встал и ушел… Кстати, мне известен и другой эпизод - сразу после освобождения Крыма, в апреле 1944 г. Бекир ага видел документы о том, что дважды был представлен как партизан-разведчик к ордену Ленина. И оба раза первый секретарь Крымского обкома Владимир Булатов не дал хода эти представлениям».

Б.Османов был образцом человека долга. Его роль в становлении и развитии национального движения в 1956-1980 годы трудно переоценить. Благодаря ему сотни людей пришли в Движение и самоотверженно участвовали в нем. Его подпись стоит под тысячами документов, обращений Национального Движения Крымских Татар, писем с требованием восстановления национального равноправия крымских татар.

В 1966 году он, вступивший в партию в январе 1942 года в партизанском лесу, был исключен из КПСС. Исключение было произведено на бюро обкома КПУз против воли первичной партийной организации. Поводом для исключения послужило письмо Османова Ю. на имя Брежнева Л.И. по проблеме восстановления национального равноправия крымских татар. Это письмо было одним из самых глубоких и блестящих документов по национальному вопросу крымских татар. В нём исторический подход сочетался с теоретическим анализом антисоциалистических концепций стратегии, принятой руководством партии с 1940-х годов.

Тяжелым ударом для Бекира Османова была внезапная смерть жены - Марии Владимировны - в 1974 году. Ее знали, уважали и любили тысячи крымских татар. Как вспоминает Сеитумер Османов: «С Марией Владимировной я встречался всего несколько раз, но у меня сохранилась память о ней, как о человеке высоких моральных устоев… На ее похороны я прибыл из Нукуса. Сразу бросилось в глаза то, что ее хоронили крымские татары. Похоронная процессия остановилась на окраине Ферганы. Покойницу сняли с машины и на большой простыне крымские татары несли ее на руках до кладбища, до могилы».

«Не в силах оставаться в постылой высылке, подавленным горем, больной, Османов Б.О. уезжает в Крым, где полтора года не может прописаться в собственном доме, купленном в дер. Дмитрово. Практически последние 9 лет жизни он вел тяжелую борьбу за свое существование. Умер он в мае 1983 года фактически без медицинской помощи», - вспоминал Юрий Бекирович.

Совместный жизненный путь Бекира Османовича и Марии Владимировны - это особый рассказ, светлая и пронзительная история двух любящих сердец, отца и матери, соратников в борьбе, давших народу Юрия Османова:

Вижу лик Джеббара светлый,
Озенбаша сын - Бекир
Юрий - сын Бекира, светоч,
Воин, правды сераскир…
С.Эмин, Бахчисарай

Сыну, отбывавшему свой первый срок заключения за отстаивание попранных прав народа, отец и мать в письмах сообщали и передавали новые силы:

«Тяжелую реальность, постигшую тебя ты должен встретить серьезно, спокойно и глубоко осмысленно. Мы всегда с тобой, мой сын. Мысли, идеи, убежденность, и разум и совесть никогда не были рабами насилия… Мы с тобой, как и многие другие не этом пути. И сомнений нет, что путь избран верный… Сын мой, друг мой, мы с тобой никогда не мечтали о спокойной, тихой жизни… Я уверен в том, что свет проникнет и туда, где ты сегодня, и это все пройдет как дурной тяжелый сон: ведь мы с тобой, с нами правда…».

Из письма Б. Османова сыну Юрию, 27.01.1968 г.

«Дорогой Юрик. Каждый день я жду тебя. Все кажется мне, что ты стучишься в дверь. Потому что то, что ты находишься там, кажется мне настолько чудовищным, что никак не могу я привыкнуть к этой мысли. Дорогой сын!.. Вся твоя сознательная жизнь, весь твой труд и действия говорят о верности своей Родине…».

Из письма М.Гущинской сыну 30.01.1968 г.
Эти письма сын сохранил и берег долгие годы.

После того, как ушли из жизни отец и мать, Юрий до конца своих дней испытывал сиротское чувство одиночества и огромной невосполнимой потери. Оно сквозит через многие его поэтические строки.

Как, например, эти - о тех, кто подарил ему жизнь:

Куда-то все ушло назад:
Одна и дальше чуть - вторая,
Меж ними три страны лежат.
Могилы - обе где-то в мае!
А там, за ними как светло,
Как щедро буйствовала радость!
И мыслью мощное чело,
И чистых помыслов отрада,
Душ уникальной унисон
И благородства подвиг ратный
Не повторить волшебный сон
И не уйти в него обратно

В письме дочери и внучке (07.08.1975г.) Бекир Османов сокровенно написал следующее: «Ведь вы хорошо знаете, что моя жизнь за плечами. Мне идти не до горизонта. Скоро привал. Не сомневаюсь в том, что прошел всю дорогу с полным соблюдением норм жизни… Большой и доброй наградой в личной жизни человека, мне кажется, является то, как ее поняли, признали и отметили, и в том чувстве самопонимания, когда сердце сдает экзамен перед разумом с оценкой «исчерпаны все возможности». Обычно этот голос слышен только разуму. Этот неслышимый голос есть самое яркое сияние чистой совести.

И мне кажется, когда завершается путь и гаснет свет, в последние доли мгновения в зеркалах жизни зажигается сигнальное сияние «исчерпаны все возможности». Жизнь не всех балует такой наградой. Да награда ли это?
Все же многим это награда. Это высший удел удовлетворенности - чувство гордости перед собственной совестью, что сделано все возможное. Обмануть себя невозможно. Это истина совести…».

Бекир Османов, чье столетие мы отмечаем в эти дни, был, есть и, несомненно, будет впредь изумительным примером жизни, без остатка отданной обществу, народу. Как богатырь духа, человек «длинной воли», глубокого и проницательного ума, как сын своего народа, беззаветно сражавшийся за восстановление его национального равноправия на родной земле, он остался в памяти народа на века. Он жив в бесчисленных строках документов национального движения, являющихся плодом его непримиримой совести и чистых помыслов, неистребимой мечты вновь увидеть свой народ счастливым на родной земле. В наших молитвах Создателю, поминая Бекира Османова, мы просим о нем: «Рахмет олсун джанына!».

Асан ХУРШУТОВ,
член Кенеша Милли Фирка, г. Ялта http://milli-firka.org/%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0...D0%BE%D1%81%D0%B2%D1%8F%D1%89/
Бекир Османов, Мустафа Селимов, Рефат Мустафаев – эти и другие имена героев партизанского движения Крыма хорошо известны. Тем не менее, с самого начала войны партизанское командование Крыма, чтобы оправдать свои провалы, сознательно распространяло мнение, что местное население полуострова враждебно относится к партизанам. Только 18 ноября 1942 было принято Постановление ВКП (б), опровергающее эту ложь.

ВКП(б) еще в 1942 г. признало ошибкой обвинение крымских татар в пособничестве с фашистами

Список партизан - крымских татар, занимавших руководящие должности* в партизанских отрядах Крыма в 1941–1944 годах Аединов Абляз (1905, по другим данным, 1907 - 08.1942, Крым). Старший политрук, инструктор политотдела 51-й армии. Командир Красноармейского отряда 4-го района (01.11.1941 - 06.1942). Направлен «на оседание» для организации подполья. Схвачен немцами и казнен. Аметов Абибулла (1907 - 02.1943, Крым). Секретарь Сейтлерского РК ВКП(б), боец, комиссар Ичкинского отряда (17.09.1942 - 10.10.1942), переведен в Биюк-Онларский отряд, комиссар (10.10.1942 - 25.10.1942) начпрод отряда с 25.10.1942, в дальнейшем - боец Сейтлерско-Зуйского, 6-го красноармейского, 7-го отряда 2-го сектора. Пропал без вести. Награжден медалью «За боевые заслуги». Аметов Бекир (1908(9) - 01.01.1944). Секретарь Сталинского РК ВКП(б) г. Керчь. Направлен в партизанские отряды 26.06.1943 Комиссар 6-го партизанского отряда 1-й бригады, 6-го отряда 5-й бригады ЦОГ(25.11.1943 - 22.12.1943). Попал в плен в р-не Долгоруковской яйлы, после пыток казнен фашистами. Аметов Сеит-Али (р. 1905, с. Биюк-Озенбаш). Участник феодосийской подпольной организации М. М. Полищука до ноября 1943 г. комиссар 9-го партизанского отряда (25.11.1943 - 03.12.1943) 3-й бригады, начпрод 12-го отряда этой же бригады, по данным ГААРК, дезертировал в феврале 1944-го. Аппазов Мемет (1914, Дегерменкой - 26.10.1943, р-н хребта Хыралан) Лейтенант, командир взвода 91-го полка 51-й армии. С 14.11.1941 по 09.10.1942 командир группы Красноармейского отряда. В эвакуации на Большой земле. Прибыл в лес вторично в июне 1943 г. командир группы, начальник штаба 7-го отряда 1-го сектора (23.06.43 - 15.07.43), 1-го автономного отряда (с 15.07.1943). Погиб в бою. Награжден орденом Красного Знамени. Аширов Абдул-Керим (Абкерим) (р. 1907, с. Биюк-Янкой). Рабочий артели им. Чкалова Симферопольского р-на, боец 3-го Симферопольского партизанского отряда, Алуштинского отряда. В эвакуации на Большой земле (26.10.42 - 25.06.43). Комиссар 8-го партизанского отряда 7-й бригады Южного соединения. Награжден медалью «За отвагу». Белялов Нафе (р. 1914). Председатель военного трибунала 48 окд, председатель военного трибунала по 3 и 4-му районам партизанских отрядов Крыма, комиссар 1-го отряда 1-го сектора (25.10.1942 - 11.01.1943), председатель военного трибунала партизанских отрядов Крыма, 17.08.1943 эвакуирован на Большую землю. Беткелиев Мусса. Секретарь Балаклавского РК ВКП(б), комиссар Балаклавского отряда с (01.11.1941 - 08.02.1942), политрук группы, 02.04.1942 дезертировал. Газиев Гафар (1910 - 08.02.1942, Крым). Зав. Райзо Балаклавского р-на. Командир Балаклавского отряда с 01.11.1941, погиб в р-не дер. Алсу. Ибраимов. Инструктор Куйбышевского РК ВКП(б), командир Куйбышевского отряда, дезертировал в ноябре 1941 г. Измайлов Асан (р. 1906). Инструктор Судакского РК ВКП(б), комиссар Судакского отряда (01.11.1941 - 08.03.1942), боец до 12.03.1942, дезертировал. Ильясов Энвер (р. 1922). Один из руководителей подпольной организации в г. Феодосия, в лесу с ноября 1943 г., командир 9-го отряда 3-й бригады (25.11.1943 - 03.12.1943), начальник штаба отряда, командир группы. Ирсмамбетов Исмаил (1911, с. Аджи Менды - 1975, Андижан). Помощник по комсомолу начальника Крымского штаба партизанского движения. Награжден орденом Красной Звезд». Был редактором газеты «Комсомолец», журнала «Яш ленинджилер». Ислямов Сейдамет (1910, с. Дегерменкой - 1985, с. Богатое, Белогорского р-на, Крымской обл.). Боец 1-го симферопольского партизанского отряда (с 01.11.1941). В эвакуации на Большой земле (09.10.1942 - 27.06.1943), командир разведгруппы, комиссар 4-го партизанского отряда 4-й, затем 6-й бригады Южного соединения (по 20.04.1944). Награжден медалью «За оборону Севастополя». Кадыев Сейтхалил (1913, с. Фриденталь - 1979, г. Белгород, РСФСР). Начальник Карасубазарского РО НКВД, в партизанском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г., помошник командира Карасубазарского отряда, 6-го Красноармейского отряда, 3-го отряда 2-го сектора, 3, 5-го отрядов 1-й бригады, 5-го отряда 3-й бригады по разведке, помкомандира 3-й бригады по разведке. Награжден медалями «Партизану Отечественной войны» 1 ст., «За боевые заслуги». Колесников Джеббар (р. 1908, с. Отузы). Второй секретарь Ленинского РК ВКП(б). В партизанских отрядах с 28.08.1943. Комиссар 8-го отряда 3-й бригады Восточного соединения (с 01.11.1943), затем комиссар 3-й бригады Восточного соединения (19.02.1944 - 05.03.1944). Курбетдинов Бекир (р. 1905). Военнослужащий 148-го батальона Shuma, перешел к партизанам в ноябре 1943 г. Начальник штаба 9-го отряда 7-й бригады (с 14.11.1943). Куртумеров Рамазан (р. 1905 (1904), с. Шума). Зав. приемной Президиума ВС КАССР, направлен в лес 26.06.1943. Комиссар 17-го отряда 6-й (1-й) бригады Северного соединения (25.11.1943 - 13.02.1944). Эвакуирован на Большую землю в связи с ранением. Наражден медалью «За Отвагу». Мамутов Мустафа (р. 1905, с. Стиля). Преподаватель средней школы № 12 г. Симферополя. Политрук роты 4 сп 351 сд 51-й армии. Направлен в лес 26.06.1943, с 14.11.1943 по 20.04.1944 комиссар 9-го отряда 7-й бригады Южного соединения. Менаджиев Сараджадин (1916–1995, Тамань). Ст. лейтенант, командир разведгруппы Черноморского флота, заброшен в лес весной 1943 г. Комиссар 10-го отряда 7-й бригады (15.11.1943 - 28.01.1944). Откомандирован на Большую землю. Молочников Мемет (р. 1912, г. Бахчисарай). Секретарь военного трибунала 2-й крымской, затем 48-й кавдивизии. В патизанском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г., боец, политрук группы, секретарь военного трибунала партизанских отрядов Крыма. Комиссар 2, 1-го отряда 7-й бригады Южного соединения. Награжден орденом Красной Звезды. Впоследствии участник национального движения. Один из авторов «Обращения 18-ти». Муратов Куртсеит (р. 1908). Капитан госбезопасности, начальник Кировского РО НКВД. В партианском движении с ноября 1941 по апрель 1944 г. Комиссар партизанского отряда, начальник оперативной группы 3-й бригады Восточного соединения. Награжден орденом Отечественной войны I ст., медалью «За отвагу». Жил в Перми. Муратов Рамазан (р. 1907, Биюк-Янкой). Боец 14 гв. минометного полка, участник боев под Волоколамском. Направлен в лес 22 июля 1943 г., боец, командир группы 3-го отряда 4-й бригады, комиссар 2-го отряда 4-й бригады, переведен комиссаром 9-го (Южного соединения) отряда 7-й бригады. С 24.02.1944 по 20.04.1944 командир 9-го отряда. Подвергался лишению свободы за участие в крымскотатарском национальном движении. Муртазаев Осман (р. 1903). Ст. лейтенант, в Красной армии с августа по ноябрь 1941 г., участник боев под Перекопом, затем в плену, в партизанских отрядах с 5 октября 1943 г. Начальник штаба 2-го отряда 4-й бригады (25.11.1943 - 28.01.1944), затем назначен помкомотряда по тылу. Мустафаев Рефат (р. 1911, с. Биюк-Янкой). Батальонный комиссар. Секретарь Крымского обкома ВКП(б) с 16.03.1940 г., подпольного обкома ВКП(б) с октября 1942 по август 1943 г., направлен в лес в качестве уполномоченного подпольного обкома, самовольно вылетел на Большую землю, после чего был направлен в лес комиссаром партизанского отряда, затем 3-й бригады (25.11.1943 - 19.02.1944). Комиссар Восточного соединения (19.02.44 - 20.04.1944). Мустафаев Шевхи (р. 1914). Начальник штаба 11-го отряда (№ 1 им. Аппазова) 7-й бригады. Османов Аблязиз (1909, д. Саврютино Бахчисарайского р-на - 24.01.1944). Секретарь Судакского райкома ВКП(б). Был назначен на должность комиссара 1-го района партизанских отрядов Крыма, но по какой-то причине в должность не вступил, комиссар Судакского отряда, комиссар 6-го отряда 2-го сектора. Эвакуирован на Большую землю. Заброшен в лес повторно летом 1943 г., комиссар 5-го автономного отряда (15.07.1943 - 11.1943), 7-го отряда 3-й бригады. Погиб в бою, похоронен на г. Берлюк. Селимов Мустафа Веис (р. 1910, д. Коккоз, Симферопольского уезда Таврической губернии). Член ВКП(б) с 1931 г., старший политрук. Служил в РККА в 1939–1940 гг. Управделами, заведующий отделом кадров, инструктор Бахчисарайского РК ВКП(б), секретарь РК ВЛКСМ. С 1941 г. секретарь Ялтинского райкома ВКП(б). Был назначен комиссаром 4-го района партизанских отрядов Крыма, но отозван обкомом. Направлен в лес летом 1943 г. в качестве секретаря Крымского обкома ВКП(б). Комиссар отряда, бригады, Южного соединения (29.01.1944 - 20.04.1944). С 1944 г. в депортации: зам. председателя Беговатского райисполкома, с 1945 г. директор Среднеазиатского филиала Всесоюзного института «Магарач» в Кибрае (Ташкентская область). Тынчеров Талят (1908, Симферополь - 1968, там же). Командир 4-го отряда 2-й бригады (25.11.1943 - 21.01.1944), начштаба 2-й бригады Центральной оперативной группы, (25.02.1944 - 14.03.1944), командир 3-го отряда 2-й бригады Восточного соединения (14.03.44 - 09.04.1944). Хайруллаев Иззет (1907, с. Сейтлер-Вакуф - 1980, Сухуми). Член Крымского штаба партизанского движения, комиссар 22-го отряда 6-го бригады (10.01.1944 - 24.01.1944), комиссар 4-й бригады Южного соединения. Халилов Эмир (р. 1911). Звотделом Судакского РК ВКП(б), боец, комиссар Судакского отряда (08.03.1942 - 19.04.1942), политрук группы, эвакуирован на Большую землю. Эмиров Асан (р. 1907). Участник обороны Севастополя. Комиссар 20-го отряда 5-й бригады Северного соединения (октябрь 1943 - апрель 1944). Юсуфов (Юсупов) Эмирхан (1908 - 06.12.1942, Крым). Командир Судакского отряда (01.11.1941 - 03.1942), Командир группы 7-го отряда 2-го сектора, погиб.

Крым в период немецкой оккупации [Национальные отношения, коллаборационизм и партизанское движение, 1941–1944] Романько Олег Валентинович

Советские партизаны и крымско-татарское население

Советская пропаганда в период войны и советские историки в послевоенное время внушали народу, что подавляющее большинство населения на оккупированных территориях полностью поддерживало партизан и ждало возвращения «родной народной власти». Однако, как это ни покажется многим крамольным, при рассмотрении истории партизанского движения позиция населения представляется наиболее неоднозначным фактором. Теперь не секрет, что не везде это население относилось к советским партизанам лояльно или даже нейтрально. Были и случаи откровенной вражды. Например, такая ситуация сложилась на вновь присоединенных территориях (Прибалтика, Западная Украина или Западная Белоруссия) или на территориях, где нерусское население было либо преобладающим, либо равным по численности русскому (Кавказ). Именно здесь коллаборационизм принял свои наиболее крайние формы, а советское партизанское движение насчитывало несколько тысяч человек (и местных среди них было ничтожно мало). Хотя нельзя сбрасывать со счетов и такой факт, что в ряде случаев советские партизаны вели себя не лучше немцев, если полагали, что население поддерживает оккупантов. Естественно, что население отвечало им тем же.

Немецкий историк Б. Бонвеч утверждал, что «вопрос о поддержке партизан населением по сути дела является оборотной стороной вопроса о готовности к коллаборационизму» . С ним трудно не согласиться. В случае же с взаимоотношениями партизан и татарского населения на территории Крыма этот тезис как нельзя лучше иллюстрирует сложившуюся ситуацию. Но почему?

Крымские татары не были преобладающим этносом в этом регионе. Более того, они даже не были равными по численности славянскому населению полуострова. Тем не менее крымско-татарский фактор явился причиной того, что до середины 1943 года партизанское движение на территории Крыма было, фактически, парализовано. Разумеется, это был не единственный фактор, но не брать его в расчет также не стоит.

В целом проблему взаимоотношений советских партизан и крымско-татарского населения следует рассматривать с трех взаимосвязанных сторон:

1. Отношение татарского населения к советским партизанам в условиях немецкого оккупационного режима и эволюция этого отношения;

2. Отношение партизан к татарскому населению в условиях кризиса лояльности последнего к советской власти и эволюция этого отношения;

3. И наконец, роль крымских татар в партизанском движении на территории полуострова.

Что же представляли собой татарско-партизанские взаимоотношения в начальный период оккупации Крыма и как они складывались в дальнейшем? 23 октября 1941 года бюро областного комитета ВКП(б) утвердило высший руководящий состав партизанского движения на территории Крымского полуострова. Его командиром назначался А. Мокроусов, партизанивший здесь еще в Гражданскую войну, а комиссаром – С. Мартынов, первый секретарь Симферопольского городского комитета партии. А уже 31 октября руководство партизанским движением издало свой первый приказ, согласно которому Крым разбивался на пять партизанских районов, в подчинении каждого из которых находилось от 2 до 11 отрядов общей численностью около 5 тыс. человек.

Крымское партийное руководство очень рассчитывало на крымских татар. Как известно, значительное количество из них были включены в партизанские отряды – около 1000 человек, что составило более 20 % от общей численности партизан на тот период. Так, исключительно из них были организованы Куйбышевский и Албатский партизанские отряды. В Балаклавском, Ленинском и Алуштинском отрядах их было подавляющее большинство (например, в последнем до 100 человек). В других отрядах процент крымских татар также был весьма значительным. Естественно, что командирами и комиссарами в этих партизанских частях были также татары. Имелись они и в высшем руководстве движения. Например, комиссарами соответственно 1-го и 4-го районов были назначены А. Османов и М. Селимов, занимавшие до войны высокие посты в партийной номенклатуре Крыма. Кроме того, татарское население горных и предгорных районов привлекалось для закладки партизанских баз и обустройства будущих мест дислокации отрядов.

Как известно, с приходом немцев значительная часть крымско-татарского населения испытала «кризис лояльности» по отношению к советской власти. На партизанском же движении это сказалось следующим образом: татары начали покидать его и отдельно, и целыми отрядами. Например, по домам разошелся весь Куйбышевский партизанский отряд: 115 человек во главе со своим командиром Ибрагимовым (кстати, позже этот дезертир был повешен немцами, так как выяснилось, что он указал не все места, где находились запасы продовольствия его отряда). Такие же случаи произошли в Албатском и других партизанских отрядах. Более того, эти бывшие партизаны часто возвращались, иногда с немцами, иногда со своими односельчанами, и грабили партизанские продовольственные базы.

Например, 18 декабря 1941 года разведка Феодосийского партизанского отряда обнаружила в лесу 40 подвод с вооруженными татарами, которые, как выяснилось, приехали за продовольствием партизан. Этой группой руководил дезертир из Судакского партизанского отряда бывший лейтенант Красной армии и член Коммунистической партии Меметов.

Еще один пример подобных действий. Командиры партизанских отрядов в Зуйских лесах докладывали на «большую землю», что из их продовольственных баз было разграблено более 10 т муки, 6,5 т пшеницы, 1,85 т кукурузы, 9,6 т овса, 1 т фасоли и 6,5 т солонины. Как видим, цифры весьма значительные.

Грабежом партизанских продовольственных баз также занимались жители татарских деревень Баксан, Тау-Кипчак, Мечеть-Эли, Вейрат, Конрат, Еуртлук, Ени-Сала, Молбай, Камышлык, Аргин, Ени-Сарай, Улу-Узень, Казанлы, Корбек, Коуш, Биюк-Узенбаш, Кучук-Узенбаш, Ускут. Вместе с оккупантами они разграбили запасы продовольствия и снаряжения, рассчитанные на снабжение 5–6 тыс. партизан в течение года. В результате из 28 партизанских отрядов, действовавших зимой 1941 года в Крыму, 25 остались вообще без баз снабжения. Последовавший затем голод и фактический разгром партизанского движения на полуострове – итог деятельности этих коллаборационистов. В скобках заметим, что еще одним результатом осенне-зимней кампании 1941 года по разграблению партизанских продовольственных баз явилось то, что сформированные для этого стихийные татарские отряды трансформировались затем в части местной самообороны.

Все это привело к тому, что зимой 1941/42 года подавляющее большинство «народных мстителей» оказались попросту без средств существования и были вынуждены добывать их в близлежащих селах. Как правило, такие походы заканчивались реквизициями продовольствия или живности, а в ряде случаев и неоправданными бессудными расправами над действительными или мнимыми коллаборационистами. Подобные события, например, имели место в деревне Маркур. Ее жители всячески помогали Севастопольскому партизанскому отряду. Однако зимой 1942 года по приказу одного из руководителей партизанского движения этот отряд совершил налет на в общем-то «свою» деревню. Неизвестно, чем там занимались партизаны. Тем не менее уже на следующий день немцы смогли сформировать в деревне отряд самообороны и направить его против Севастопольского отряда. Необходимо отметить, что вскоре отряд был полностью разгромлен, и роль «самооборонцев» из деревни Маркур в этих событиях далеко не последняя.

Начальник оперативной группы «Д» СС-штандартенфюрер О. Олендорф отмечал, что татары были намного сдержаннее в отношении сотрудничества с оккупантами в тех районах, где поблизости находились партизанские отряды. Хотя одновременно, если возникала какая-нибудь опасность (например, нападение партизан), они немедленно были готовы браться за оружие. Да и немецкая пропаганда очень умело использовала такие факты, представляя крымских партизан в невыгодном свете и сравнивая их действия с обыкновенным бандитизмом. Эта политика в совокупности с так называемыми «хитрыми приемами» оккупационных властей действительно способствовала, и в немалой степени, росту коллаборационистских настроений среди крымских татар. В свою очередь, командование партизанского движения и большинство рядовых партизан начинали верить в то, что крымско-татарское население целиком враждебно советской власти. Более того, вскоре они начали информировать об этом и «большую землю». Так, уже в марте 1942 года Мокроусов и Мартынов докладывали следующее: «В подавляющей своей массе татарское население в предгорных и горных селениях настроено профашистски, из числа жителей которых гестапо создало отряды добровольцев, используемые в настоящее время для борьбы с партизанами… Деятельность партизанских отрядов осложняется необходимостью вооруженной борьбы на два фронта: против фашистских оккупантов, с одной стороны, и против вооруженных банд горно-лесных татарских селений» .

Надо сказать, что находившееся в Краснодаре руководство Крымской АССР сначала отказывалось верить в поголовный коллаборационизм крымских татар. Особенно в этом сомневался народный комиссар внутренних дел республики Г. Каранадзе, который даже направил специальную докладную записку на имя Л. Берии. Записка была датирована мартом 1942 года и являлась, фактически, ответом на предыдущий документ. «По данным, которыми мы владеем, – писал Каранадзе в этой записке, – можно судить, что хоть и небольшая, но все-таки определенная часть татарского населения Крыма остается на стороне советской власти… с чем нельзя не считаться, проводя те или иные мероприятия в Крыму. По данным агентуры установлено, что большинство татарского населения степной части Крыма не проявляют враждебности к советской власти, наоборот, есть обратные факты, когда они с сочувствием относятся к ней. Известно, что значительная часть населенных пунктов степных татар отказалась брать оружие «для самообороны и охраны от партизан», как это предлагали немцы. В результате в этих селах «охрану населения от партизан» осуществляют вооруженные горные татары. Более того, и среди населенных пунктов Южного берега есть такие села, которые оказывали партизанским отрядам большую помощь, вследствие чего с их населением расправлялись как немцы, так и вооруженные татары. Например, татары сел Айлянма, Чермалык и др. оказывали большую помощь партизанам продовольствием в тяжелые дни, когда партизаны испытывали затруднения со снабжением. Вышеуказанные (татары) организованно пригоняли партизанам отары овец по 50-100 голов. Кроме того, всегда гостеприимно принимали партизан, оказывая им посильную помощь. За всю эту помощь, которая оказывалась партизанам, немцами и добровольческими отрядами были разгромлены и сожжены такие села, как Айлянма, Чермалык, Бешуй (в Карасубазарском районе), Чаир и Тарнаир. Население этих сел в большинстве своем было расстреляно, а те, кто остался, – выселены с Южного берега. Кроме того, из этих сел… немало семей, которые не пожелали вооружаться и служить немцам, были выселены. Необходимо отметить, что отношение немецких захватчиков к татарам, которые отказываются брать оружие, такое же, как к русским, украинцам и грекам… Этих татар так же, как и другое население, вывозят в Германию. В результате сказанного указанная часть (татар) враждебно настроена как против вооруженных татар, так и против немцев» .

Каранадзе был за дифференцированный подход к татарскому населению, так как считал, что своей огульной политикой Мокроусов и Мартынов могут только оттолкнуть последних сторонников советской власти на полуострове, или, что даже хуже, заставят нейтральных до этого крымских татар встать на сторону немцев. Его докладная записка не осталась не замеченной высшим военно-политическим руководством страны. Сначала, в июне 1942 года, были сняты со своих постов Мокроусов и Мартынов. А уже через пять месяцев – 18 ноября – было принято ставшее теперь таким известным постановление Крымского областного комитета ВКП(б), озаглавленное «Об ошибках, допущенных в оценке отношения крымских татар к партизанам, про меры для ликвидации этих ошибок и усиления работы среди татарского населения». В этом, весьма примечательном документе были впервые проанализированы причины коллаборационизма среди крымских татар. И надо сказать, что, к чести партийных работников, причины эти не объяснялись «проявлениями буржуазного национализма» или «кознями немецких оккупантов». Так, командованию партизанского движения указывалось на то, что не все отряды вели себя достойным образом. Были и нападения на татарские селения, и бессудные расправы, и «пьяные погромы», которые «крайне обострили взаимоотношения партизан с населением». Кроме того, признавалось, что партийное руководство допустило серьезные ошибки при комплектовании партизанских отрядов, так как ни один крымский татарин – член областного комитета не был оставлен «в лесу». Не был «обойден вниманием» и местный НКВД. Его руководство, например, обвинялось в том, что «своевременно не очистило от татарской буржуазии села, особенно в южной части Крыма, от остатков националистических, кулацких и других контрреволюционных элементов, которые притаились там».

В целом признавая все ошибки, партийное руководство Крыма делало следующий вывод: «Анализ фактов, доклады командиров и комиссаров партизанских отрядов, проверка, проведенная на месте, свидетельствуют о том, что утверждения о враждебном отношении большинства татар Крыма к партизанам, а также то, что большинство татар перешло на службу к врагу, являются неправильными, необоснованными и политически вредными утверждениями» .

А чтобы ошибки эти были исправлены как можно скорее, необходимо было провести следующие мероприятия:

1. Осудить как неправильное и политически вредное утверждение руководства партизан о враждебном отношении крымских татар и разъяснить всем партизанам, что крымские татары в основной своей массе так же враждебно настроены к немецко-румынским оккупантам, как и все трудящиеся Крыма;

2. Просить Военный совет Закавказского фронта и Черноморского флота отобрать и передать в распоряжение Крымского обкома Коммунистической партии группу коммунистов из крымских татар, проверенных в боях за Родину, для направления их в партизанские отряды и на работу в тылу;

3. Обязать редакторов газет «Красный Крым» и «Кызыл Кырым» (приложение к первой газете на татарском языке) основное содержание печатной пропаганды направлять на разоблачение фашистской демагогии относительно татарского населения, их заигрывания с национально-религиозными чувствами, показать, что гитлеризм несет татарскому народу тяжелые несчастья;

4. Сделать обязанностью командования партизанского движения в Крыму систематическое уничтожение фашистских наемников, предателей татарского народа, мобилизовать для этого само население. Установить регулярную связь с татарскими селами, разъяснять населению смысл происходящих событий, привлекать его к активной борьбе против гитлеровских оккупантов.

В заключение постановления говорилось: «Бюро областного комитета ВКП(б) считает, что, если наши командиры и политработники партизанских отрядов, а также все бойцы-партизаны сделают правильные выводы из настоящего решения, есть все основания полагать, что мы не только исправим допущенные ошибки, но и поможем большинству наших товарищей из татарской части населения стать в ряды борцов за общее дело против фашистских гадов» .

Советское военно-политическое руководство верно проанализировало причины коллаборационизма среди крымско-татарского населения, в целом правильно указало на ошибки и наметило действительно конструктивные пути их решения. Так, уже в ноябре 1942 года «в лес» был послан третий секретарь Крымского обкома Р. Мустафаев, который возглавил здесь подпольный партийный центр. В том же месяце он подготовил ряд писем на крымско-татарском языке. Эти письма были распространены среди населения татарских горных деревень и призывали к прекращению сотрудничества с оккупантами. Параллельно с этим были значительно усилены радио– и печатная пропаганда, как с «большой земли», так и в самом Крыму. Однако, как показали дальнейшие события, советское военно-политическое руководство опоздало как минимум на полгода: именно этот период явился пиком развития крымско-татарского коллаборационизма и его консолидации с оккупационным режимом. Более того, дезертирство татар из партизанских отрядов продолжалось. В результате на 1 июня 1943 года среди 262 крымских партизан было только шесть (!) крымских татар.

Разумеется, такое количество крымских татар среди партизан в этот период не означает, что все остальные служили в добровольческих формированиях. Известно, что многие из них участвовали в крымском подполье. Так, в сентябре 1942 года присланный из Ялтинского партизанского отряда коммунист А. Дагджи (кличка «дядя Володя») создал в Симферополе подпольно-патриотическую организацию, объединившую около 80 человек. 2 / 3 ее состава были татары, в том числе мать и сестра руководителя организации. Остальные – люди других национальностей. Подпольщики занимались распространением газет и листовок, приносимых от партизан из леса, организовывали побеги военнопленных из концлагеря, проводили диверсии экономического характера. В июне 1943 года из-за плохой конспирации организация была раскрыта. Большинство ее членов (в том числе и руководитель) были схвачены и казнены.

Но, и это самое главное, советская власть проиграла бой немцам за ту, большую часть татарского населения, которая при любом режиме остается политически пассивной. Нет, это население не начало поддерживать оккупантов, но и помогать партизанам оно не собиралось. Коренной перелом в настроениях этих людей произошел только летом 1943 года. Начался обратный процесс: только теперь татары стали испытывать «кризис лояльности» по отношению к немецким оккупантам. Каковы же причины такой смены ориентиров? У каждой из групп крымско-татарского населения они были свои. Например, интеллигенция была недовольна тем, что немцы так и не дали ее народу никаких политических прав и свобод. Крестьянство начало испытывать пресс постоянных реквизиций: во главе оккупационной администрации стояли уже другие люди, которые не желали работать в «белых перчатках». Главной же причиной неприязни к немцам городских жителей было то, что любой из них мог в любой момент отправиться в Германию, где его ожидала печальная участь «остарбайтера». Кроме того, в конце 1942 года в Крым просочились слухи о переселенческих планах нацистов. И естественно, многие татары сразу же поняли, что в будущем «Готенланде» место для них не предусмотрено. Наконец, если до середины 1942 года немцы применяли репрессии выборочно, то теперь они вполне могли расправиться и с крымским татарином, и сжечь татарскую деревню. Эти настроения оформились в первой половине 1943 года. Безусловно, они были важными. Однако следует признать, что без общего фона – побед Красной армии на советско-германском фронте – они бы не получили такого развития. Общее недовольство населения немецким оккупационным режимом начало проявляться во второй половине 1943 года: все больше и больше крымских татар начали желать возвращения прежней власти. И выражалось это недовольство, прежде всего, в том, что они стали поддерживать ее «длинную руку» на полуострове – партизан.

Участники крымско-татарских коллаборационистских формирований были частью своего народа, и такая военно-политическая ситуация также оказывала на них серьезное влияние. Поэтому начиная с лета 1943 года и советские, и немецкие источники отмечают ослабление дисциплины и падение боевого духа в частях «вспомогательной полиции порядка». Под влиянием указанных причин во многих из них были созданы подпольные организации, целью которых зачастую был переход на сторону партизан. Так, по донесениям советской агентуры, командир 154-го батальона полиции А. Керимов был арестован СД как «неблагонадежный», а в 147-м батальоне немцы расстреляли сразу 76 полицейских, посчитав их «просоветским элементом». Тем не менее к зиме 1943 года этот процесс принял необратимый характер. Именно в этот период начался массовый приток крымских татар в партизанские отряды. Известно, например, что к декабрю их пришло туда 406 человек, причем 219 из них служили до этого в различных частях «вспомогательной полиции порядка».

В результате, по данным отдела кадров КШПД, в партизанских отрядах на территории Крыма находилось 3453 человека, 598 из которых являлись крымскими татарами.

Процесс разложения затронул даже, казалось, самые надежные добровольческие части. Осенью 1943 года на сторону партизан перешла очень преданная немцам и самая боеспособная рота самообороны из д. Коуш во главе с майором А. Раимовым. По словам одного из партизанских командиров И. Вергасова, который имел непосредственное отношение к этой истории, Раимов был крайним коллаборационистом и, одновременно, хорошим профессионалом. За его плечами была специальная полицейская школа в Германии, два «Знака отличия для восточных народов» на мундире и личное покровительство шефа СС Г. Гиммлера. Руководитель немецкой полиции на полуострове очень ценил его, так как Раимов хорошо знал крымские леса.

Тем не менее в ноябре 1943 года он и его люди (около 60 человек), предварительно убив немецкого лейтенантаинструктора, перешли на сторону партизан Южного соединения. Интересно, что его командир М. Македонский не стал «распылять» добровольцев по подразделениям, а разрешил создать им свой отдельный отряд. Некоторое время раимовцы во главе со своим командиром вполне успешно действовали под Бахчисараем. Однако вскоре он и его ближайшее окружение были тайно арестованы и доставлены самолетом в Москву. Там Раимова расстреляли. Оставшиеся же в лесах рядовые бойцы роты были распределены по отрядам Южного соединения. Вергасов объясняет причины этого инцидента в духе советской пропаганды. По его словам, Раимов планировал выведать все секреты и места дислокации партизан и неожиданно нанести смертельный удар всему движению. Вряд ли это было правдой. Сам автор несколькими страницами выше пишет, что Раимов был трус и искал способ искупить вину в преддверии краха своих немецких хозяев.

Вероятно, имела место обычная перестраховка. Перестраховка, из-за которой многие новоиспеченные партизаны предпочитали возвращаться в свои добровольческие формирования, чем терпеть постоянные проверки и косые взгляды новых соратников (к слову, были и такие обратные «переходы»). В тех условиях это, наверное, было оправданной мерой. Однако зачастую этот и подобные ему случаи приводили к тому, что уже готовые к переходу коллаборационистские формирования начинали тянуть с ним, упуская драгоценное время. Приведем только один, характерный пример. В январе 1944 года начальник Северного соединения крымских партизан П. Ямпольский установил связь с начальником штаба 147-го батальона полиции Кемаловым. Казалось, все должно было быть нормально. Тем не менее посланный на встречу разведчик С. Усеинов принес несколько неожиданную информацию.

«Ваше письмо, – докладывал он Ямпольскому, – начальнику штаба 147-го добровольческого батальона Кемалову мною лично вручено. Он на ваше предложение согласился, но боится, что, мол, «если даже весь отряд выполнит это задание, все равно после занятия города (Симферополя) нас поодиночке всех накажут». Я с моим агентом Комурджаевым его убедил. Однако подписку он отказался дать, говоря, что, мол, бумажка – это простая формальность.

Так как сейчас всем добровольцам негласно объявлено недоверие, ведется за ними слежка и установлен строгий казарменный режим, нами намечен план действий в следующем виде. Отряд остается в городе и при бегстве из города врага занимает все посты у важных объектов: радио, банка, почты, мостов, здания областного комитета партии, театра, а также организует уничтожение факельщиков. Отрядом же организуется террористическая группа, которая уничтожает и арестовывает врагов в самом батальоне, а также контролирует немцев и агентов СД. В случае если враг заранее потребует выхода из города, Кемалов обязуется повернуть отряд в горы. Настроение солдат антифашистское. Кемалову даже приходится брать отдельных ребят под защиту перед командованием. Он также взялся индивидуально обработать отдельных командиров и унтер-офицеров рот, чтобы создать единое мнение.

В батальоне 240 человек, то есть четыре роты, бойцы вооружены русскими и немецкими винтовками, имеется 20 автоматов» .

Как видно, в данном случае все закончилось благополучно. Скорее всего, немаловажную роль сыграло то, что Кемалов действительно хотел заслужить снисхождение у «родной советской власти». Однако донесение партизанского разведчика интересно не только этим. Из него мы узнаем, что всем добровольцам объявлено «негласное недоверие». Что ж, это была вполне объективная реакция немцев на нелояльность крымских татар. Только если с татарским гражданским населением оккупанты боролись уничтожением деревень, поддерживающих партизан (только в декабре 1943 – январе 1944 года их было сожжено 128), то с деморализованными добровольческими частями они поступали по-иному. Обычно их расформировывали, а личный состав в лучшем случае отправляли во вспомогательные формирования вермахта. В худшем, как мы видели, бывших полицейских либо расстреливали, либо помещали в концлагерь.

В результате, по данным отчета начальника оперативного отдела штаба 17-й немецкой армии, на 5 марта 1944 года в подчинении начальника полиции на территории Крыма оставалось всего пять (из восьми) татарских полицейских батальонов: 147, 154, 150, 149 и 148-й. Причем только три последних из них имели полный состав. В двух первых не было и половины персонала (в скобках заметим, что Кемалову, вероятно, частично удался план перехода: его 147-й батальон указан наполовину пустым).

Эти оставшиеся батальоны, а равно и другие подразделения полиции, в которых, по оценкам советского руководства, служили «настоящие добровольцы, бывшие недовольные советской властью элементы», продолжали воевать с партизанами: кто-то более, кто-то менее рьяно. В апреле – мае 1944 года все они принимали участие в боях против освобождавших Крым частей Красной армии. Например, по воспоминаниям комиссара 5-го отряда Южного соединения крымских партизан И. Купреева, добровольцы из бахчисарайского батальона полиции очень упорно сражались за город. А после окончания боев многие татары прятали у себя в домах уцелевших немцев.

Следует признать, что цифра в 15–20 тыс. крымско-татарских добровольцев хоть и является внушительной, тем не менее мало что объясняет, взятая сама по себе. Как известно, все познается в сравнении. Поэтому приведем здесь несколько других цифр:

На начало боевых действий за Крым (осень 1941 г.) в рядах Красной армии проходило службу около 20 тыс. крымских татар. При этом только пятая часть из них находилась вне полуострова. Остальные не покидали его пределы, будучи сосредоточены в частях, предназначенных для обороны Крыма. Например, в 51-й армии, где крымских татар было около 10 тыс. В ходе осенних боев 1941 года эта армия была разбита – только пленными и пропавшими без вести она потеряла более трети личного состава. Незначительной части удалось спастись и переправиться на Таманский полуостров;

За период с 1941 по 1944 год в партизанских отрядах Крыма сражалось свыше 12 тыс. человек разных национальностей. По официальным данным, в их рядах находилось 1130 крымских татар. Из них 96 человек погибло, 103 – пропало без вести и 177 – дезертировало;

В подпольных организациях на территории полуострова за период с 1941 по 1944 год находилось около 2500 человек. Менее 100 из них были крымскими татарами;

Общее количество крымско-татарских добровольцев в германских вооруженных силах составляло 7–9 % от численности этого народа. При этом в Красной армии за годы войны прошло службу около 10 тыс. крымских татар, или примерно 5 % от их общей численности.

Советское военно-политическое руководство, несомненно, знало все эти факты. Поэтому 13 апреля 1944 года, когда еще, фактически, продолжались бои за полуостров и был почти месяц до его освобождения, народные комиссары внутренних дел и государственной безопасности приняли совместное постановление, озаглавленное «О мерах по очистке территории Крымской АССР от антисоветских элементов». Согласно этому постановлению, на местное руководство соответствующих народных комиссариатов возлагались задачи по выявлению и задержанию на территории полуострова «агентов шпионских резидентур германских и румынских разведок и контрразведывательных органов, изменников Родины и предателей, активных пособников и ставленников немецко-фашистских оккупантов, участников антисоветских организаций, бандитских формирований и иных антисоветских элементов, оказывающих помощь оккупантам» .

«Зачистка» должна была проводиться на всей территории Крыма, по мере его освобождения. В целях лучшей организации этих мероприятий полуостров разбивался на семь оперативных секторов: Старо-Крымский, Ялтинский, Севастопольский, Симферопольский, Керченский, Евпаторийский и Джанкойский, куда направлялись 5 тыс. человек оперативного состава НКВД и НКГБ. В обязанности этих сотрудников входила разработка планов и осуществление оперативно-следственных действий во время «зачистки». Кроме того, ими предполагалось укрепить кадровый состав местных органов правопорядка и безопасности. Для войскового обеспечения всех предполагаемых мероприятий выделялось 20 тыс. человек из состава внутренних войск НКВД.

Как можно заметить, в целом это постановление касалось всего населения Крыма, без учета национальной принадлежности его отдельных групп. Однако уже первые две недели «зачистки» привели к тому, что органы советской госбезопасности были вынуждены обратить внимание на крымско-татарский вопрос и его роль в период немецкой оккупации. Так, 25 апреля 1944 года народный комиссар внутренних дел СССР Л. Берия подал в Государственный Комитет Обороны (ГКО) докладную записку, в которой крымско-татарские коллаборационисты были впервые выделены из числа других немецких пособников. В этом документе, в частности, говорилось:

«Татарский национальный комитет» (Джемиль Абдурешидов), имея свои филиалы во всех татарских районах Крыма, вербовал шпионскую агентуру для заброски в тыл, мобилизовал добровольцев в созданную немцами татарскую дивизию, отправлял местное, нетатарское население для работы в Германию и т. д.» Таким образом, пока схематично, были названы основные направления деятельности крымско-татарских коллаборационистов.

Эта докладная записка Берии подводила итог двух первых недель оперативно-следственных мероприятий на Крымском полуострове и была во многом далеко не исчерпывающей. Поэтому уже 10 мая 1944 года, на следующий день после полного освобождения Крыма, он подготовил еще одну. Эта докладная записка заметно отличалась от предыдущего документа, так как вся ее информативная часть была основана на более подробных и проверенных фактах. Другой особенностью этой записки являлась ее заключительная часть. Если в первом документе Берия только информировал ГКО о фактах коллаборационизма среди крымских татар, то во втором он уже предлагал наказание для них. Так, народный комиссар подчеркивал: «Органами НКВД и НКГБ проводится в Крыму работа по выявлению и изъятию агентуры противника, изменников Родины, пособников немецко-фашистских оккупантов и другого антисоветского элемента. По состоянию на 7 мая сего года арестовано таких лиц 5381 человек. Изъято незаконно хранящегося населением оружия: 5995 винтовок, 337 пулеметов, 250 автоматов, 31 миномет и большое количество гранат и винтовочных патронов… Из частей Красной армии в 1944 году дезертировали свыше 20 тыс. татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной армии… Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза, НКВД СССР вносит на Ваше рассмотрение проект решения ГКО о выселении всех татар с территории Крыма» .

Сталин полностью согласился с мнением Берии. В результате на следующий день и появилось то постановление ГКО, в котором указывались следующие причины депортации крымских татар:

«В период Великой Отечественной войны многие крымские татары изменили Родине, дезертировали из частей Красной армии, оборонявших Крым, и переходили на сторону противника, вступали в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной армии; в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличились своими зверскими расправами по отношению к советским партизанам, а также помогали немецким оккупантам в деле организации насильственного угона советских граждан в германское рабство и массового истребления советских людей.

Крымские татары активно сотрудничали с немецкими оккупационными властями, участвуя в организованных немецкой разведкой так называемых «Татарских национальных комитетах», и широко использовались немцами для целей заброски в тыл Красной армии шпионов и диверсантов. «Татарские национальные комитеты», в которых главную роль играли белогвардейско-татарские эмигранты, при поддержке крымских татар направляли свою деятельность на преследование и притеснение нетатарского населения Крыма и вели работу по подготовке насильственного отторжения Крыма от Советского Союза при помощи германских вооруженных сил» .

Как известно, депортация крымских татар началась 18 мая 1944 года и продолжалась три дня. Всего за указанный период из Крыма было выселено 191 044 представителя этого народа. Большую часть из них расселили на территории Узбекской ССР, меньшую – в других республиках Средней Азии и в России. Таков в целом был печальный итог сотрудничества части крымско-татарского народа с нацистской Германией.